Здание ГЦСИ
Проектная организация: Мастерская Хазанова
наше мнение мнение архитектора мнение критики ваше мнение



Здание ГЦСИ. Фото: Владислав Ефимов



Здание ГЦСИ. Фото: Владислав Ефимов
Здание ГЦСИ. Фото: Владислав Ефимов
Здание ГЦСИ. Фото: Владислав Ефимов

Здание ГЦСИ. Фото: Владислав Ефимов
Здание ГЦСИ. Фото: Владислав Ефимов
Здание ГЦСИ. Фото: Владислав Ефимов
Здание ГЦСИ. Фото: Владислав Ефимов

Здание ГЦСИ. Фото: Владислав Ефимов
Здание ГЦСИ. Фото: Владислав Ефимов

















Зоологическая улица, 11, стр.2
Проектировщик: ЗАО «Курортпроект», мастерская № 7
Архитекторы: Михаил Хазанов, Никита Шангин, Марина Реброва, Михаил Миндлин
Главный инженер: Н.Николаева
Конструкторы: Нодар Канчели, М.Митюков, Ю.Цветков
Заказчик: ГЦСИ
Генподрядчик: ООО «Универсальные строительные технологии»
2001-2004

наше мнение

За титул главного места современного искусства спорят разные объекты, но с появлением этого дома все стало на свои места. И вовсе не потому что первая буква тут значит «государство». Как раз ничего такого тут нет, все очень по-домашнему. Что неслучайно: одним из архитекторов был директор ГЦСИ, а значит, делал под себя, как надо (благо, опыт большой). Бывший заводик починили, новую крышу оперли на новые колонны, вынеся каркас наружу, окна главного выставочного зала заложили кирпичом, а снаружи покрасили красным, коммуникации, в знак традиции, оставили открытыми, а сбоку пристроили прозрачную шахту лифта. И всему нашлось место (хоть и немного): и лекционному залу, и арт-магазинчику, и арт-кафе,  и арт-библиотеке, а уж какая тут арт-бухгалтерия!

Николай Малинин. КВАДРИЖКА. Новые арт-места Москвы. "Штаб-квартира", 2005, № 4 (32) 

мнение архитектора

Михаил Хазанов:

Здание ГЦСИ на Зоологической улице - пример достаточно субъективной архитектуры, которая кому-то понятна, а кого-то безумно раздражает. Объект довольно низкобюджетный. Если честно, весь этот проект начинался, как капремонт старого фабричного цеха, но позже «де факто» вылился в серьезную реконструкцию. Предполагалось, что мы сможем заставить «работать» существующие стены. Но в процессе проектирования выяснилось, что они слабые. Поэтому нам пришлось создать новые независимые несущие металлоконструкции, отстоящие от стен опоры, а также фермы перекрытия. Получился дом, опутанный некой паутиной металлических деталей, к которым подвешен целый дополнительный этаж. Так что решение это, в известной степени, вынужденное, во многом усложняло нам работу, но, одновременно, во многом ее упрощало. Главное, что все помогали - никто не мешал.

МИХАИЛ ХАЗАНОВ: «У НАС НА СТОЛАХ ЛЕЖИТ ЗАВТРАШНИЙ ДЕНЬ». Интервью Валерии Кононенко. «Строительство. Архитектура. Недвижимость», 2005, № 14 (30) 

мнение критики

Михаил Сидлин:

Россия стала богаче на один архитектурный памятник XXI века. И (наконец-то!) в Москве появилось первое здание, приспособленное для современных выставок. Новое помещение Государственного центра современного искусства (ГЦСИ) будет торжественно открыто для публики в конце следующей недели. Обозреватель «НГ» стал первым журналистом, прорвавшимся в будущее.
ПОМПИДУ А-ЛЯ РЮС
Я стою на Зоологической улице, где-то между служебным входом в зоопарк и одной из хибар НИИ ветеринарной санитарии. Передо мной – коробка, сложенная из красного кирпича: типичный образчик русской промышленной архитектуры двадцатых годов прошлого века – строили тогда плохо, ждали грядущей победы коммунизма, а о штукатурке вовсе не думали. Но теперь здание выглядит, как в футуристическом сне большевика – штукатурки нет совсем, по периметру коробочка охвачена металлическими трубами, а сверху ее накрыла инопланетного вида крыша. Соавтор архитектурного проекта, а заодно и руководитель ГЦСИ – Михаил Миндлин, почернев от усталости, стоит перед неоконченным пока шедевром. Еще нет лифтов. Не настелены полы. Не закончено внутреннее декоративное остекление. Двери еще стоят не надетыми на петли. Но уже бодро красят стены маляры. А значит, открытие нового центра – не за горами.
– Это будет русский Центр Помпиду? По крайней мере архитектурно?
– Нет-нет-нет. Эта вещь проверена на патентную чистоту. Прямых аналогов в мире не существует. Здесь гораздо более сложное архитектурное решение, потому что весь каркас вынесен за внешний периметр здания. На колоннах и подстропильных балках, которые идут не под кровлей, а над кровлей, целиком вывешен антресольный этаж и вся конструкция кровли. Старые стены не выдерживают такой конструкции.
– Несущими являются не стены?!
– Стены несут все, что до второго этажа. А весь третий этаж и железобетонную кровлю несут колонны, подстропильные балки и фермы, которые идут над кровлей.
ПОМНИ ОБ АКВАПАРКЕ!
Мне страшно. Это фотокорреспондент может себе позволить прыгать по лестницам, через ведра с краской, не задумываясь о последствиях, а мне страшно. Мы стоим в центре третьего этажа.
Антресоли выглядят красиво и странно. Я бывал больше чем в сотне западных музеев, галерей и выставочных залов современного искусства, но, честно говоря, немногие из них по своему световому дизайну могут сравниться с этим помещением. Здесь будет расположен многофункциональный зал для конференций и концертов, семинаров и перформансов, и т.д. и т.п.
Трапеция зала расширяется кверху, навстречу свету. Она накрыта скругленным потоком. При этом крыша прорезана окнами, как спина зебры – полосами. Становится неуютно, когда я смотрю на эту изрезанную кровлю и задумываюсь о том, что вся конструкция больше похожа на детские качели или подвесной мост, чем на традиционный этаж офисного здания – она не «стоит» на земле, она подвешена. Авторы инженерного решения нового здания ГЦСИ – Канчели, Митюков, Цветков, Тимофеевич и Николаева. «А не страшно после известных событий доверять Канчели?» – с опаской спрашиваю я Миндлина.
– Нет, потому что после всех событий Канчели продолжает оставаться одним из лучших конструкторов, кроме того, все расчеты и все конструкции тщательно перепроверены. И неоднократно.
– Вы не боитесь, что в день вернисажа третий этаж рухнет и накроет собой второй?
– Нет, не боюсь, он не рухнет и много лет спустя. Здесь нагрузка равномерно распределена на все колонны, поэтому даже при взрыве, артобстреле, если будет повреждена одна, две или три колонны, все равно ничего не рухнет.
– А по-моему, надо уходить отсюда, пока не свалилось...
ОТ СВИНАРНИКА – К МУЗЕЮ
Прошлое – это два нынешних здания центра. Одно из них, стянутое металлическими скобами, разваливается на глазах. Там в войну был свинарник.
Будущее – башня современного искусства. Несколько этажей, которые, судя по проекту Михаила Хазанова, гордо взметнутся ввысь над Зоопарком (но, увы, не выше, чем позволит Градостроительный совет). Новая башня Татлина.
Настоящее – три этажа плюс подвал – ...цатая часть от задуманного.
На втором этаже – комната для видеоарта и выставочный зал, который освещен через окна в кровле (площадь зала около 500 квадратов). Батареи спрятаны в пол, чтобы не мешать восприятию искусства. От старой советской фабрики остались коммуникации, которые кокетливо выведены в металлические короба – так, чтобы подчеркнуть индустриальное прошлое места.
На первом этаже – гардероб, ресепшн, кафе-бар, салон сувениров, информационный отдел, медиатека, библиотека и служебные помещения.
В подвале – лифтовой холл, АТС, машинное отделение, фотолаборатория, запасники временного хранения, отдел обеспечения технических проектов, суперсовременный запасник с немецким оборудованием для постоянной коллекции центра (сейчас на хранении около 1000 работ), студия предметного дизайна, столярная, слесарная, реставрационная мастерские, склады, вентиляционное оборудование. Непонятно, как все это умещается на довольно небольшом пространстве подвала. Непонятно, как вообще все умещается на площади в 2000 квадратных метров нового здания. «Бассейн и сауна пока не предусмотрены?» – спрашиваю я у директора.
– Пока нет. Но мы же еще не заканчиваем строительство...
– Надо учитывать современную гуманистическую концепцию отдыха персонала, – говорю я. И мы снизу смотрим на пятый уровень: снаружи пятый уровень выглядит как красный куб. Внутри будет большой рабочий кабинет с видом на Москву. Пожалуй, пятый уровень станет самым интимным местом ГЦСИ: я уже предвижу большой овальный стол и посиделки с видами на закат.

Михаил Сидлин. ЧУДЕСА У ЗООПАРКА. «Независимая газета», 27 октября 2004
http://www.ng.ru/accent/2004-10-27/9_miracles.html

Александр Змеул:

[…] На протяжении многих лет российское арт-сообщество манит идея фикс: создать полноценный центр современного искусства, нечто вроде русского Центра Помпиду. В советское время эта мечта, по определению, не могла осуществиться; в новейшее - идею пытались воплотить в разных, подчас экзотических формах. При этом созданный в 1992 году специально для продвижения актуального искусства Государственный центр современного искусства (ГЦСИ) долгое время оставался бездомным. «Вот бы отдать Центру Провиантские склады на Садовом кольце», - говорили одни. «Нет, лучше, Бахметьевский гараж работы гениального Константина Мельникова», - предлагали другие. Но дальше «хорошо бы…» дело не шло, пока в 1999 году ГЦСИ не получил мало известный широкой публике Дом Поленова.
В отличие от Центра Помпиду в Париже или Тэйт Модерн в Лондоне, нашему Центру достался не престижный участок на одной из главных улиц города, а клочок земли позади зоопарка по соседству с павлинами. Зато Дом Поленова - почти такой же фантастический, как и эти птицы: когда его построили, он был похож на декорацию к древнерусским сказкам, ведь эскиз здания выполнил сам художник Василий Поленов. В здании сначала находился театр, после революции его заняли советские учреждения, а в середине 30-х к бывшему Дому Поленова пристроили производственные корпуса, и он стал заводом театрального оборудования.
Превратить бывший завод в эпицентр актуального искусства при помощи одного лишь капитального ремонта было невозможно. Требовалось предложить качественно иное архитектурное решение - одновременно тонкое и радикальное. Для этого был приглашен Михаил Хазанов, один из лучших московских архитекторов, известный, в частности, своей победой в международном конкурсе на сооружение нового здания Мэрии в московском Сити. Хазанов разработал настоящий архитектурно-художественный манифест, в котором сконцентрировались, кажется, все нереализованные желания современного отечественного искусства.
Будущий комплекс сложен по структуре: он будет состоять из двух реконструированных зданий – Дома Поленова и Завода, а также гигантской Башни. Такая многослойность композиции - фирменный стиль Михаила Хазанова.
«Дело в том, что мне нравятся наслоения, - рассказывает архитектор. - Я люблю трансформацию объекта, то, как он движется во времени. Подобный подход - не мое открытие. Например, в Сиракузах на Сицилии есть храм Аполлона. Это античный храм, в котором впоследствии были пробиты готические окна, потом пристроена барочная колокольня. В интерьере остались античные элементы, а в то же время все убранство барочное и готическое. При этом каждый слой считывается отдельно. Вот этот замес, который нельзя назвать эклектикой, мне кажется очень интересным».
Трансформация Дома Поленова, надеюсь, произойдет быстрее, чем за несколько веков, и свидетелями этого превращения станем мы все. Кстати, одна метаморфоза уже случилась: директор ГЦСИ Михаил Миндлин за время работы над проектом превратился из заказчика в полноправного соавтора реконструкции.
Совсем скоро - в марте этого года - публике будет представлено здание Завода (на казенном языке - «второго корпуса»). В основе Завода - осветительная фабрика, основные габариты и объем которой сохранены. Однако «одежда» и «начинка» здания стали другими: конструктивные и декоративные элементы выполнены с использованием черного металла, нержавеющей стали и стекла, что делает образ Завода индустриально-хай-тековским.
В самом названии - Завод - заложена аллюзия на знаменитую Фабрику Энди Уорхолла, в помещении которой протекала бурная художественная жизнь. Жизнь нашего Завода отдаленно напомнит принципы существования Фабрики: здесь будет все для «производства искусства»: издательский комплекс, мастерские, магазин, а также пространство для «тусовки» - от просмотрового зала и библиотеки до бара. Тут же разместятся дирекция, бухгалтерия и технические отделы. Но главное, ГЦСИ получит новый выставочный зал и, что самое интересное – хранилище с открытым доступом.
После того, как закончится строительство Завода, будет реконструировано историческое здание – Дом Поленова. Во-первых, в Доме Поленова, который много раз перестраивался, восстановят некоторые фрагменты, например, три больших неоготических проема. Во-вторых, облик здания собираются осовременить. «Если мы добавим к Дому Поленова металлические конструкции, - говорит Михаил Хазанов, - то хуже не будет, ведь их в любой момент можно убрать! Скажем, если они морально устареют, их будет не более жалко, чем вышедшие из строя «Жигули». Я считаю, очень правильно понимать, что мы не являемся создателями адекватных ценностей. Сегодня мы делаем некие функциональные машины, которые работают какое-то время, а потом выходят из строя».
После Дома и Завода начнется самая глобальная часть сложной архитектурной операции. Три ветхих строения во дворе снесут, на их месте будет возведено еще одно здание ГЦСИ («третий корпус»), главной «фишкой» которого станет выставочный зал для демонстрации крупных объектов, а также самая зрелищная часть комплекса – Башня-небоскреб.
Эта часть Центра вызывает ассоциации с образами не построенных конструктивистских небоскребов 20-х годов прошлого века. Как и они, башня ГЦСИ в проекте выглядит весьма фантастично, а торчащие из нее во все стороны консоли со смотровыми площадками делают архитектуру здания еще более утопической. Но все же это принципиально новая архитектура небоскреба (на деле не такого уж и гигантского: 18 или 24 этажа - пока еще окончательно не решено), ни на какие другие высотки Башня не похожа. «Здесь достаточно большой процент патентной чистоты, - рассказывает о Башне Михаил Хазанов, - для нас это очень важно, потому что высотных домов в мире построено много, и новое слово в этой области сказать чрезвычайно трудно».
Строительство ГЦСИ, так же, как и другого здания Михаила Хазанова – Мэрии в Москве-Сити, может обозначить качественное изменение столичной архитектурной ситуации. «Я не удивлюсь, если этот проект удастся реализовать, - говорит Хазанов. – Дело в том, что сегодня наметился отказ от жесткой ретролинии, преследовавшей наших архитекторов все 90-е годы. Мы постепенно движемся в сторону нормального современного мейнстрима. Россия медленно, мучительно встраивается в мировое сообщество, и архитектура у нас становится все более интернациональной. Это хорошо, это правильно: ведь невозможно двигаться вперед, глядя при этом назад».

Александр Змеул. ПРОЕКТ «МЕЧТА». «Креатив & Creativity», 2004, №13
http://archi.ru/press/zmeul/creativ060404.htm

Валентин Дьяконов:

За оборудование нового помещения для ГЦСИ взялись давно. Неиспользующееся здание завода электроосветительного оборудования располагалось прямо рядом с офисом ГЦСИ в бывшем доме художника Поленова на Зоологической улице. Проект его перестройки был запущен аж в 2001 году, но из-за недостаточного финансирования работа продвигалась медленно. Формально открытие нового здания случилось 5 ноября в 14.00, но внутри здания еще непочатый край работы: лестницы между этажами стоят без перил, неотделанные помещения завалены строительным мусором.
Сама идея переоборудовать завод в культурный центр родилась в контексте западной градостроительной мысли. Там давно поняли необходимость рекреации «убитых» зон мегаполиса -- пустующих заводов, складов, электростанций, уродующих пейзаж и не позволяющих целесообразно использовать дорогую землю. Типичным примером служит здание галереи Tate Modern в Лондоне -- электростанция, бывшая символом безрадостности городского ландшафта для нескольких поколений лондонцев. Несколько лет назад в Музее архитектуры им. Щусева демонстрировался другой, венский, проект Музея дизайна и архитектуры (МАК), расположенного в здании ПВО времен фашистской оккупации. Так что ГЦСИ оказался в хорошей компании.
На пресс-конференции по поводу открытия царила атмосфера новоселья. С речами выступили художественный руководитель ГЦСИ Леонид Бажанов и директор Михаил Миндлин. Заместитель начальника управления современного искусства Федерального агентства по культуре и кинематографии Александр Заволокин в духе капустников на традиционных встречах выпускников предложил «Лене и Мише» вспомнить обо всех трудностях, встретившихся на пути к новоселью, и порадовался за коллег: «Мало кому удается дожить до исполнения своей мечты». Выступивший чуть позже заведующий образовательными программами искусствовед Евгений Барабанов предостерег Заволокина: «Вы недооцениваете нашу способность мечтать» -- и рассказал, что в новом здании планируется открыть кинолекторий и студию для детей.
Выступление архитектора Михаила Хазанова было взвешенным: он порадовался, что у центра появились «стены, пол и потолок». Стиль нового ГЦСИ он определил как «архитектура чтоб держалось» и поведал, в чем главное ноу-хау: конструкция, поддерживающая кровлю, выведена за внешний контур стен -- как в готических соборах. Михаил Миндлин назвал стиль нового дома ГЦСИ «готическим модернизмом». При знакомстве с самой архитектурой это определение не показалось натяжкой. Еще одно сходство с готикой: большие соборы Средневековья строились на протяжении многих столетий, их возведение -- нескончаемый, открытый процесс. Аналогично относятся к будущему архитектурному образу ГЦСИ и авторы нового здания. «Здание рассчитано на постоянное творческое участие дизайнеров», - заявил Михаил Хазанов под жужжание электродрели, доносившееся откуда-то сверху.

Валентин Дьяконов. СТЕНЫ, ПОЛ, ПОТОЛОК. «Время новостей», 10 ноября 2004 г.
http://www.vremya.ru/2004/205/10/112098.html

Николай Молок:

[…] У входа в новое здание ГЦСИ толпилось человек двести. Ждали Михаила Швыдкого, который (сами понимаете, пробки) опаздывал уже минут на тридцать. Неожиданно в шикарном пальто с каракулевым воротником появился Зураб Церетели. "Я рядом живу", - смущенно произнес скульптор и по совместительству основатель Московского музея современного искусства. Появление Зураба Константиновича, не знаю уж, случайное или запланированное, показалось в любом случае уместным: какое же открытие ГЦСИ без директора ММСИ.
Церетели недолгое время был центром внимания и с удовольствием давал интервью. Но вскоре приехал Швыдкой - его высокая фигура возвысилась над толпой. Они оба, а также художественный руководитель центра Леонид Бажанов подошли к микрофону. В своей речи Швыдкой, вероятно, взволнованный присутствием Церетели, поздравил собравшихся с открытием нового Музея современного искусства, что вызвало недовольную улыбку Зураба Константиновича: все-таки музей-то у него, а здесь всего-навсего центр. Потом перерезали ленточку, и все прошли внутрь.
Новое здание ГЦСИ во многом уникально для Москвы. Во-первых, собственно архитектурный проект: архитектору Михаилу Хазанову пришлось реконструировать старое заводское здание XIX века с его хрупкими стенами - он сделал металлические контрфорсы, на которых подвешена крыша, а также третий этаж центра. Внешне здание напоминает Центр Помпиду - яркая хай-тековская конструкция (металл и красные стены) среди традиционного и вполне унылого московского пейзажа. Правда, Леониду Бажанову такое сравнение не очень нравится. "Это не Васюки, но что-то очень похожее. Но скорее всего это и не Помпиду", - сказал он.
Во-вторых, здание уникально тем, что это самая большая в Москве площадка, целиком посвященная современному искусству. И к тому же, вероятно, самая лучшая - по дизайну, освещению и оборудованию (есть специальный зал для видеопроекций). Так что все-таки Помпиду. […]

Николай Молок. «ЭТО НЕ ВАСЮКИ, НО И НЕ ПОМПИДУ». «Известия», 9 ноября 2004
http://www.izvestia.ru/culture/article651868/

Андрей Ковалев:

Начнем с самого восхитительного: открытия нового помещения ГЦСИ. Всю необычность события описала Марина Овсова, коей я не перестаю восхищаться: "Превращение завода в интеллектуальное культурное заведение... произошло в самом центре города, где как раз "не хватало" пары-тройки элитных жилых домов. Но что-то, видимо, случилось в сознании нашего городского начальства - услышали они, очевидно, народный вопль: "Доколе?!" ("Москва становится Парижем", "Московский комсомолец" от 10.11.).
Честно говоря, никакого народного вопияния по поводу маргинального географического расположения совриска я не слыхал. Просто на перекатах бурно развивающегося стройкомплекса случайно завис камушек, попавший и наш огород. Есть надежда, что не первый и не последний. Составители бизнес-планов, кажется, осознали, что современное искусство - дело еще более бессмысленное, чем мосты из никуда в никуда и монорельсы в том же направлении. А коли так, можно с удовольствием повторить слова Леонида Ильича Брежнева "Есть хлеб - будет и песня".
Здесь мне, правда, придется повториться: золотой дождь проливается только на систему "песок-песок-бетон-бетон-бабки-бабки", на песню смета не заложена. То есть проблема в том, что в новом шикарном здании ГЦСИ работают энтузиасты на госзарплату. Унизительно, конечно. Но так уж утроилась экономика, сориентированная на создание симулякров и прочей шелухи. На дело, то есть на людей, которые делают дело, денег не будет никогда, с этим придется смириться. В конце концов, все на пользу - особенно "соединение государственной системы с персональным вдохновением - здешний фирменный рецепт" (Велимир Мойст, "ФАКК ю, артотека с медиатекой", "Газета.ru", 08.11.).
Планы немыслимые: "На очереди - возведение футуристического небоскреба по проекту... Хазанова; параллельно ведутся переговоры о создании в районе "Сити" музея современного искусства. Нижегородцы посягнули на здание арсенала в местном Кремле, калининградцы желают завладеть башней под названием "Кронпринц" (там же; поясню: речь о филиалах ГЦСИ, которые в провинции мало-помалу оккупируют все наличное культурное пространство).
Мечты воплощаются в реальность. Подтверждение можно прочесть на ленте "РИА Новости", где цитируется заявление начальника Управления современного искусства Федерального агентства по культуре и кинематографии Александра Заволокина: "Я думаю, что государство теперь будет всегда поддерживать эту перспективную отрасль современной российской культуры. И, конечно, перед Центром стоят колоссальные задачи, которые, я уверен, будут реализованы". Даже "Страна.ru" - и та восторженно воспроизводит слова г-на Заволокина: "Центр перевернет ситуацию в культуре в России коренным образом".
Но и это пустяки; достаточно прочесть опус Татьяны Невской в "Газете" (4.11, "Помпиду по-русски"), и все станет ясно.
"Тянущиеся вдоль стен вертикальные трубы и сложные переплетения конструкций на крыше, похожие на антенны, уже породили шутки о "русском Центре Помпиду". Описанные красоты выведены точным рейсфейдером Михаила Хазанова, тончайшего стилиста. В итоге шок немыслимый: в центре лужковской Москвы, правда на задворках, выросла постройка, типовая для среднеевропейской институции, занятой современным искусством. Ничего лишнего: стекло, ободранная штукатурка, простые полы... Коллекция ГЦСИ также оказалась на удивление релевантной, несмотря на предварительные фрустрации. Правильно пишет Михаил Сидлин: "Я бывал больше чем в сотне западных музеев, галерей и выставочных залов современного искусства, но, честно говоря, немногие из них по своему световому дизайну могут сравниться с этим помещением" ("Чудеса у зоопарка", "НГ" от 27.10.). Я лично в книгу Гиннесса не стремлюсь, но точность стилизации у меня вызвала депрессию, в результате которой стартовал необратимый процесс мутации в писателя положительных превью и восторженных ревью. Уже соглашаюсь со всеми, особенно с Валентином Дьяконовым ("Стены, пол, потолок", "Время новостей" от 10.11.): "Сложилось впечатление, что центр реально готов к тому, чтобы наконец-то быть достойным своего названия, оправдать его в ситуации российской художественной жизни. Он может встать над схваткой отдельных галерейных амбиций и организовать нейтральное пространство для дискуссии о том, как показывать и как смотреть на современное искусство. Он может серьезно заниматься архивным делом и расстановкой приоритетов в области искусства второй половины ХХ века. В обоих направлениях сделано пока немного. Главное - не упустить шанс и не почивать на лаврах".
Мой неисправимый нигилизм успокаивает только одно обстоятельство: сложные архитектурные конструкции рассчитаны Нодаром Канчели. Радует и то, что истинный строитель ГЦСИ Михаил Миндлин считает этого милейшего человека "одним из лучших конструкторов, кроме того, все расчеты и все конструкции тщательно перепроверены". Стоять будет крепко; клятвенно обещаю, что терактов я лично устраивать в ГЦСИ не буду. А больше никому это и не нужно.

Андрей Ковалев. НЕБО АЛМАЗОМ. «Русский Журнал», 12 ноября 2004 г.
http://www.russ.ru/politics/docs/nebo_almazom

Григорий Ревзин:

Здание Государственного центра современного искусства – вещь, безусловно, занятная. Выглядит оно так, будто у кирпичного сарая случился перелом и ему поставили аппарат Илизарова. То есть прошили со всех сторон спицами, и спицы эти, как-то соединившись, образовали фасад и внутренний каркас. На этом каркасе вывешен новый интерьер, и в принципе это решение вполне эффектно, в особенности для центра современного искусства, которому, разумеется, созвучно пространство больное и переломанное. С другой стороны, чисто зрительно здание словно пытается нас убедить, что старая толстая кирпичная стена – совершеннейшая ветошь, рухлядь, неспособная удержать не то что три этажа внутренних перекрытий, но и саму себя. Но в этом невозможно убедить, это бросающийся в глаза обман. Кирпич все же очень крепкий материал, и возникает ощущение, что перед нами не реальный перелом пространства, а вполне здоровое здание, дополненное аппаратом Илизарова для красоты и образности. И красиво, и образно, но как-то ненатурально. Нищему на костылях естественно дать подаяние, но когда, получив его, он спокойно берет костыли под мышку и вразвалочку уходит прочь, чувствуешь себя идиотом.

Григорий Ревзин. МАНЕЖ ПАЛ ЖЕРТВОЙ НЕЗАВИСИМОСТИ. «Коммерсант», 26 октября 2005  г.
http://www.archi.ru/events/news/news_current_press.html?nid=379&fl=1&sl=1

ваше мнение

Не важно | 6042 дн. 22 ч. назад
Супер. Шел с дочерью из зоопарка. Разомлевшие тигры и употевшие жирафы. И вдруг тут Артихектура!
Перейти к обсуждению на форуме >>