Адрес: Ленинградский проспект, 52
Архитектор: Борис Бернаскони
Заказчик: Максим Каширин
2003

наше мнение

Чем было вино раньше?

Нет, конечно, не виноградом.

Оно было символом - взрослой жизни, красивой жизни, а также жизни половой.

А еще - напитком, объединяющим поколения, полы и классы: поскольку водку пьют не все, да и к пиву многие барышни равнодушны.

И даже в самом своем советском варианте оно сохраняло благородные начала: от него не тупели, как от пива и не дурели, как от водки. Хотя, конечно, перебрать - возможность всегда сохранялась.

Нынче все изменилось. Когда одна бутылка может стоить 50 рублей, а может - 50 тысяч, ни о каком объединении речи нет, а есть, наоборот, жесткое расслоение. В винах теперь принято разбираться, и если ты не способен отличить бордо 1867 года от каберне 1998-го, то с тобой в приличном обществе и разговаривать не станут. Винознание стало неотъемлемой частью культурного багажа современного человека - наряду с необходимостью разбираться в шмотках, тачках и жрачке. Но и в этом консьюмеристском аду оно продолжает держать свою линию: это знание сокровенное, требующее отточенного вкуса и больших знаний. Именно поэтому новый винный магазин Grand Cru на Ленинградском проспекте больше всего напоминает библиотеку.

Совсем крохотный зал: всего 40 квадратных метров. По всему его периметру, от пола до потолка, выстроились стеллажи. 800 с лишним ячеек, в каждой шесть бутылок: одна стоит,  за ней пять таких же лежат. Шесть бутылок - стандартный ящик, удобно. Весит каждая бутылка полтора килограмма, то есть, тянет каждый стеллаж тонны на две, но при этом никаких специальных креплений нет. Обычный сотовый каркас: пересекающиеся плоскости, скрепленные задней стенкой. Но интересно тут не только то, что на профессиональном языке называется красивым словом «конструктив», но и то, что ни в какую специальную форму он не облечен, это конструкция в чистом виде. Никаких рюшек-побрякушек, никакой декоративности, а главное - ни малейшего намека на старину.

Это было изначальной позицией хозяина магазина Максима Каширина. «В винной торговли очень сильны традиции, - говорит он. - Считается, что винный магазин должен выглядеть старинным. И вина в нем должны лежать так, как лежали триста лет назад - вроде как тот пресловутый газон, который подстригают каждый день триста лет подряд. И все московские винные магазины дружно играют в эту игру, но как-то не слишком убедительно, грубо говоря - дешево. Мы же хотели сделать модный магазин, в котором «за старину» отвечали бы только сами вина».

Полкам, соответственно, отводится роль оболочки. Но оболочки тоже бывают разные: стеклянные прилавки обновленного «Елисеевского» заметно противоречат его бурной лепнине, а особенно комично выглядит надпись «йогурты», выведенная в стиле «модерн». Здесь же идея структурной решетки доведена до предела. Четкий ритм, единый модуль, не отвлекающий внимания простой материал. Короче, никакая не старина, а абсолютно модернистская парадигма.

Решетка - основа архитектуры (балка на палке), но только модернисты отказались от ее украшения. «Модернизм понял решетку как осознаную необходимость и потому свободен и счастлив за ней» - иронизирует Григорий Ревзин, анализируя винные склады «Доминус» в Калифорнии. Склады эти, построенные пять лет назад швейцарскими архитекторами Херцогом и де Мероном, представляют собою длиннющий ангар, где вместо стен - проволочная сетка, за которой как бы в беспорядке навалены камни. Образно выражаясь, грубая Материя в каркасе Разума. Оценив эту идею, мировое сообщество пару лет спустя одарило зодчих высшей архитектурной наградой - Притцкеровской премией.

Но у Бернаскони получается, как ни странно, еще хитрее. Каркас Разума заполняет не бездушная Материя камня, а игривый Дух вина. В суперрациональных ячейках (ни на сантиметр больше, чем нужно для того, чтобы спокойно достать бутылку) покоится то, что призвано Разум пьянить и расшатывать. И именно в этом секрет обаяния магазина. Когда человек оказывается в трезвом, жестком, математически выверенном пространстве, что он должен первым делом почувствовать? Правильно, желание как можно скорее отсюда вырваться. А тут тебе ласково подсказывают выход: внутри этого пространства, даже непосредственно в его стенах, заложена бомба. И естественный порыв разломать эту схему, выломиться из строя влечет за собой покупательный рефлекс.

«Мир - это супермаркет», - злопыхает Мишель Уэльбек, - а современная архитектура «в эстетике старается ни на шаг не отступать от своего идеала - этажерки». Да, тут тоже этажерка, которая, впрочем, появляется всегда, когда нужно структурировать большой объем - и не только в магазине, но и в библиотеке, архиве, музее. Но при всей простоте хода восприятие приятно вибрирует. Ассоциаций множество, но ни одна из них не становится окончательной. Да, похоже на библиотеку, но в библиотеке не бывает такого, чтобы у каждой книжки была отдельная ячейка. Ее наличие превращает каждую бутылка почти в музейный экспонат. Но это и не музей - для этого ячейки слишком унифицированы, да и продукт отнюдь не уникален, а имеет, как минимум, еще пять копий. И в то же время это совсем не магазин: его пространство слишком художественно, слишком камерно, клубно. Не говоря уж о том, что и ценников здесь не видно.

«Это нормальная мировая практика, - объясняет хозяин, - в бутиках тоже нет ценников. Человек не должен фиксироваться на цене, он должен найти то, что хочет. Увидеть вещь, потрогать, подержать в руках, захотеть ее. На самом деле ценник найти можно - он есть на бутылке, но его нет на виду. Мы хотим, чтобы человек вошел в контакт с вином, как входит, например, в контакт с картиной. Потому что потребление хорошего вина это все равно что потребление искусства. Поэтому к каждой бутылке мы относимся как к единственному в своем роде товару».

Итак, из всех искусств важнейшим для нас становится вино. Ничто не должно отвлекать от него - поэтому в интерьере практически нет никаких предметов. Подоконник витрины, стол для дегустации, стойка продавца - всего три объекта, но и они сведены воедино общностью поверхности. Кроме того, они поднимаются эдакой лесенкой, все выше, и выше, и выше - возводя тривиальный процесс покупки в символическое восхождение. Увидеть, попробовать, купить, и уже потом, дома - выпить.

Но именно потому, что решающая стадия находится за пределами этого пространства, само оно становится неким прологом к процессу винопития, эдаким аперитивом. Вместо уличной стены - громадная дыра витрины. Вместо внутренних стен - вино. Углы, где должна быть главная крепость пространства, отсутствуют, вместо них - световые колонны. А плитка столов больше ассоциируется с облицовкой стен, так что кажется, что стены попадали. Ну чем не измененное состояние пространства?

Вино, конечно, способно помрачать Разум. А Разум - это Свет. Отсюда закономерно рождается винодельческая истина: свет - это враг вина. Бутылки должны храниться в темноте. Поэтому свет в магазине холодный, рассеянный, освещающий не вино, а пространство. Но свет рвется сквозь окно, словно бы намекая на то, что вино может быть Разуму другом, вдохновляя его на разные озарения. Когда-то литератор Вячеслав Курицын обосновал забавную концепцию: алкоголики - это модернисты, наркоманы - постмодернисты. В этом смысле совпадение формы и содержания в Grand Cru идеальное.

Николай Малинин. В НОВЫХ МЕХАХ. Враг разума попал за решетку: Борис Бернаскони построил винный магазин Grand Cru. «Штаб-квартира», 2004, № 3 (19)

мнение архитектора

Борис Бернаскони:

Современному бизнесмену важно не просто заработать денег, а донести некий мэссидж. Мэссидж магазина Grand Cru  - это культура вина. Поэтому мне казалось важным создать необычное пространство, не магазин, не салон, а некое винопространство. Как бывает книгопространство, кинопространство... Донести информацию - всеми средствами. Courage, taste, spirits - вот три наших сообщения. Выдумывай, пробуй, твори. Я хотел связать воедино вино, информацию и свет. Создать Виносвет.

мнение критики

Игорь Сердюк, главный редактор газеты «Винная карта»:

Вин сегодня так много, что в них теряется даже специалист. Назревает эпоха систематизации, скоро вся гамма вин будет разложена как таблица Менделеева. Что не так сложно, как кажется. И войдя в магазин Grand Cru, я понял, что эта идея начала овладевать умами. Внесение структурного подхода - очень удачная выдумка дизайнера. От нее веет профессионализмом и свежестью подхода. Потому что обычно подражают винному погребу. И редко - удачно.

«Штаб-квартира», 2004, № 3 (19)

Елена Гонсалес:

Маленький магазинчик вин Grand Cru иллюстрирует тезис знатоков - хорошего много не бывает (в отличие от мнения широких масс, считающих, что хорошего должно быть много). Качественную вещь всегда отличает эксклюзивность, ограниченный тираж или, на худой конец, номерная серия. Магазин декларирует элитарность как своими размерами, так и способом организации пространства. Витрины здесь заменены на стеллажи, а кассовый прилавок - на барную стойку. Стены небольшого прямоугольного помещения зала превращены в «ячейки хранения», представляющие весь алкогольный ассортимент. Каждая ячейка - на одну бутылку; бутылки расставлены в строгом порядке, в соответствии с внутренней иерархией - страна, год, цена etc. Таким образом, в винотеке используется принцип библиотеки, вернее, аналог библиотечного каталога. Научный характер заведения подчеркнут расположенным между полок столом, на котором одинаково уместны и бокал, и книга. На этом архитектор обрывает возникший было ассоциативный ряд, заменяя зеленую лампу лихими подсветками полок. Стоит только включить свет, и библиотека начинает напоминать дискотеку, а продавец за стойкой - диск-жокея. Свет резко меняет характер помещения. В одном интерьере представлен весь спектр имиджевых решений: от респектабельного белого до радикального красного. Возможности подчеркнуто простого помещения многократно увеличиваются за счет этих цветных месседжей, создающих разнообразный эмоциональный фон и существенно трансформирующих восприятие пространства.

Елена Гонсалес. ВИННЫЙ МАГАЗИН. «Проект Россия», № 30