Адрес: Большая Бронная, 6
Проектная организация: Архитектурная мастерская Сергея Эстрина
Архитекторы: Сергей Эстрин, Лариса Вишниченко
Конструктор: Соломон Шац
Подрядчик: «Ант Япы» (Турция)
Заказчик: Религиозная община любавических евреев «Агудас Хасидей»
2005 

наше мнение

Говорю друзьям: «Пишу рецензию на синагогу». Они смеются. Почему – непонятно. А что еще делать архитектурному критику, если в центре Москвы выросло оригинальное здание? Да, конечно, по субботам я работаю, обрезания не делал, иврита не знаю, мацы не ем. То есть, по большому счету, не имею никакого права обсуждать это сооружение. Однако, и архитектор Эстрин тоже не может (точнее – не мог до недавнего времени) похвастаться глубоким знанием иудаизма, а вот синагогу построил.

Но ладно мы! Оказалось-то, что и заказчик точно не знал, чего хочет. И вовсе не потому, что был темен или некультурен (как обычно с заказчиками бывает), как раз наоборот: раввин синагоги Ицхак Коган слывет одним из умнейших людей нашего времени. Просто дело в том, что синагога как архитектурный жанр не имеет никакого канона. Она может быть византийским дворцом (как в Берлине), готической крепостью (как в Праге), романской башней (как в Милане), сталинским ампиром (как в Днепропетровске, где Александру Дольнику удалось пять лет назад создать в интерьере на редкость выразительный образ).

Синагога вообще – в отличие от храмов иных религий – не есть храм. Храмов в иудаизме было два (оба разрушены), а третий будет, когда придет Мессия. А все, что зовется «синагогой», может быть чем угодно. Собственно, и старое здание синагоги было обычным жилым домом, который миллионер Лазарь Поляков (при помощи архитектора Михаила Чичагова) приспособил в 1880-х годах под молельный дом. О том, что это именно синагога, говорили лишь декоративные элементы на фасаде. Поэтому, когда в 1939 году ее закрыли и переделали в дом художественной самодеятельности, это не потребовало больших изменений. Просто сбили эти элементы – и все.

То есть, как синагога – не храм (тут может быть и ресторан, и магазин – и они есть здесь), так и ее здание – это редко архитектура. Тем интереснее то, что сделал Эстрин. В первых эскизах будущее здание принимало то облик капеллы Роншан, то клуба Русакова, то щусевского Наркомзема. И в принципе осталось в том же духе. Сказать, что столь агрессивный модернизм «закреплен» за протестантством, а иудаизму не приличествует? Но это только в нашем сознании. Тогда как, например, второй (Иродов) Храм соединял в себе традиции как восточной, так и греко-римской архитектуры – и ничего.

Интересно не только то, что сделал Эстрин, но и то, как он это делал. В принципе такая практика характерна для московского строительства, но это – особый случай. Сделать первый шаг - и увидеть, что хорошо. Сделать второй – и убедиться, что снова получилось. Надеюсь, аллюзия не слишком кощунственна, тем более, что было все именно так. Увидел Эстрин просвет с Малой Бронной – и сделал тут выступ главного зала. Нужна была лестница – сделал вкруг нее башню. А точкой отсчета служило, естественно, старое здание. Которое, конечно, и святыня не бог весть какой древности, и фасад его визуально не слишком увлекателен, но в силу своей истории – все равно уникальное. Отсюда родилась идея некой линзы, которая бы правильно фокусировала взгляд. Так появился витраж.

Идея погружения старого здания в стеклянную витрину нынче ужасно популярна, но воспринимается как модный дизайнерский трюк. Здесь же этот прием куда более логичен - как манифестация бережного отношения к святыне. Но поскольку и святыня эта – не картина, то и витраж тут – не витрина. Мало того, что днем он «зеркалит», он еще и накренен. Ход этот был недавно опробован в магазине «Квадро» на «Кунцевской», но там он остался достоянием улицы, будучи никак не отработан в интерьере. Здесь же за ним возникает очень необычное пространство – и не внутреннее, и не внешнее, а именно что промежуточное: залитый светом атриум, в котором вскоре вырастут деревья и зажурчит фонтан. Вогнутые балки, на которых держится витраж, символизируют ковчег Завета, но еще и производят впечатление рвущейся наружу энергии. Которой, конечно, не отнять.

Да, дерзкий падающий витраж – это вызов. Не говоря уж об истории евреев как таковой, которая вся была цепью притеснений и угнетений, само это место нагружено памятью весьма трагической. Уже при строительстве синагоги был сделан подземный ход на случай погрома. В 1939 расстреляли раввина, синагогу закрыли. В 1993-ем, уже после того, как синагогу вернули верующим, туда бросили одну бомбу, а вторую - еще через пять лет – обнаружили в молитвенном зале и едва успели вынести во двор, где она и грохнула. В этом ракурсе столь смелое архитектурное решение выглядит небезопасным, но в тоже время – и символом непокорности. А равно - символом такой вечности, которая не отлита в канон, а потому позволяет ее хранителям быть вечно современными.

Символики в здании вообще много. Шестиугольная звезда несколько простодушно, но не без изящества становится рисунком ограды, потом - полом молельного зала, и наконец оборачивается стеклянной крышей (еще она должна была открываться как цветок). Потолок атриума зашит необычной формы деревянными панелями, намекающими на пустыню, по которой Моисей водил свой народ. Светлый шершавый камень фасадов наводит на мысль о Стене Плача. Все это, может быть, несколько литературно, но зато делает пространство увлекательным, своего рода архитектурным комментарием к еврейскому вопросу. Может быть, тут нет такой стройной системы, как в днепропетровской синагоге, где и арок 5, потому что это 5 книг Моисея, и проступей 6, потому что это 6 дней творения, и столбов 12, потому что это 12 колен израилевых. Наша синагога, пожалуй, более беспокойна и модна. Но Москва и место другое.

А больше всего радует все-таки то, что тут стеклянный фасад, а не подземный ход.

Николай Малинин. КОГДА КАНОНА НЕТ. «Штаб-квартира», 2005, № 4

P.S. Ну вот, накаркал. Написал про «смелое архитектурное решение», которое  выглядит вызовом, - и на вызов среагировал Александр Копцев. Но об этом – читайте ниже.

мнение архитектора

 

мнение критики

Николай Клименюк, "Большой Город":

В синагогу на углу Большой и Малой Бронных приходят не только молиться. Здесь можно купить кошерное бордо, встретить людей, говорящих с удивительным акцентом из анекдотов, отметить праздник или принять участие в аукционе. Здесь можно сделать обрезание, отпраздновать бар-мицву и получить бесплатный обед. Или колотую рану.
Старая еврейская шутка, она же мудрость, гласит, что еврею нужны три синагоги: та, куда он ходит, та, куда он ходит по субботам, и та, куда он ни ногой. В этом смысле Москва для религиозных евреев место благополучное: шесть городских синагог предоставляют изрядную свободу выбора.
…Из всех шести синагог та, что на Бронной, — самая заметная, самая «центровая», расположенная в самом модном месте. Вдобавок она самая старая, стоит на этом месте с конца XIX века. И еще она самая навороченная: это единственная в Москве культовая постройка бескомпромиссно современной архитектуры. Там вообще все совершенно не по-русски.
По-русски в синагоге только охрана — с румяными круглыми лицами и сонными глазами. Прохожу через рамку металлоискателя. Звенит. Достаю ключи и мобильник — звенит. Показываю пряжку ремня — о’кей, проходи. 11 января некто Александр Копцев, очумевший от компьютерных игр и погромных книжек, спокойно зашел в синагогу, вытащил охотничий нож и порезал восемь человек, прежде чем его скрутили раввин и прихожане.
…Пятнадцать минут я гуляю по синагоге. Читаю таблички: «Лифты подарены синагоге на Большой Бронной семьей Качановых и посвящены светлой памяти их родителей», «Зал праздничных молитв и торжеств посвящен сыном Эдуардом светлой памяти своей мамы Елизаветы Аркадьевны». В зале стоит стол для настольного тенниса, двое студентов ешивы сражаются, третий ждет своей очереди и время от времени произносит что-то на иврите — вероятно, ведет счет. В кошерной винной лавке продается кошерное бордо. На закрытой двери какого-то кабинета — объявления о записи на курсы иврита. Отдельно для мужчин и для женщин. Начальные знания необходимы. Несколько благотворительных организаций. В одной выдают продовольственную помощь малоимущим.
В башне — пустой конференц-зал и пустой же кошерный ресторан. Зато столовая на первом этаже набита битком. У входа — умывальник, над ним длиннейшая инструкция: «Порядок омовения рук перед едой следующий. Кружку берут в правую руку, наполняют водой и передают в левую, затем обливают кисть правой руки. Водой нужно облить всю руку, включая пальцы». За этим следует подробное описание дальнейшей процедуры, которую необходимо сопровождать произнесением молитвенных формул на иврите (они написаны здесь же в русской транслитерации) и — в случае сбоев — повторять до достижения полностью удовлетворительного результата. На двери объявление, что столовая только для студентов ешивы и сотрудников синагоги.
По архитектуре синагога больше всего напоминает цирк. Тот, что на Цветном бульваре, — старое здание со старым фасадом, упакованное в новую высокотехнологичную коробку из стекла и металла. На самом деле старый фасад синагоги — в некотором роде мистификация. В 1880 году банкир Лазарь Поляков расширил свое имение между Бронной и Тверским бульваром, в зданиях на бульваре разместил конторы Московского и Ярославско-Костромского земельных банков, а в 1883 году испросил разрешения обер-полицмейстера превратить часть жилых построек со стороны Бронной в синагогу. Архитектор Михаил Чичагов приделал к старой усадьбе новый фасад — в духе восточных храмов, с витиеватым орнаментом и звездой Давида на башенке. Сначала синагога была частной, только для семьи Полякова. В 1905 году власти позакрывали московские синагоги, и Поляков впервые пустил к себе евреев «с улицы».
Через тридцать лет уже другие власти расстреляли раввина, а синагогу передали профсоюзам. В разгар борьбы с космополитами фасад профсоюзного дома оказался слишком еврейским, поэтому в 1952 году его заменили на классически-сталинский, а внутренности переоборудовали под ДК. Так что сегодняшний «старый фасад» — это даже не реконструкция, а фантазия-воспоминание на тему поляковской синагоги. Единственная архитектурная деталь, сохранившаяся с тех времен, — это скрытый от глаз подземный ход, который ведет из синагоги в один из окрестных дворов. Предполагалось, что по нему евреи могли бы незаметно спастись от погромщиков. Правда, пользоваться этим входом не приходилось ни разу, зато о нем с удовольствием рассказывает раввин синагоги на Бронной Ицхак Коган.
…Раввин Ицхак Коган выглядит так, как далекий от иудаизма человек и должен представлять себе раввина. Это крупный, солидный мужчина с лукаво прищуренными глазами и длинной бородой, на нем белая рубашка, длинный черный пиджак-лапсердак и широкополая черная же шляпа. Близкий к иудаизму человек с первого же взгляда определит, что раввин Ицхак Коган — любавичский хасид. Например, по тому, что в отличие от прочих хасидов любавичские не носят пейсов. Впрочем, это определит и человек, от иудаизма далекий: о том, что синагога принадлежит «Агудас хасадей ХаБаД», общине любавичских хасидов, сообщает и надпись у входа, и табличка на двери кабинета раввина.
Про любавичских хасидов разговор особый. Движение было основано в конце XVIII века в местечке Любавичи под Смоленском рабби Шнеур-Залманом. Первого рабби за поддержку русской армии в борьбе с Наполеоном Александр I пожаловал «почетным гражданином России». Шестого любавичского рабби, Йосефа Ицхака Шнеерсона, в 1927 году советская власть приговорила к расстрелу, который затем гуманно заменила на высылку в США. Седьмой и последний любавичский рабби, Менахем Мендл Шнеерсон, благословивший своих последователей на возрождение еврейства в Восточной Европе, умер в 1994 году в Нью-Йорке. Любавичские хасиды почитают его как мессию.
Сторонники традиционного иудаизма считают любавичских хасидов странной сектой. «Хабадник» они произносят почти как «хаббардист». Тем временем главный раввин России, «хабадник» Берл Лазар, легко находит общий язык с патриархом Алексием II в разных госкомиссиях по вопросам религий — особенно в том, что касается борьбы с сектами. Самой опасной Берл Лазар считает движение «Евреи за Иисуса». «Не хочу задеть ничьи религиозные чувства, — говорит мне знакомый еврей из «традиционалистов», — но любавичские с их верой в то, что Мошиах уже с нами, слишком напоминают мне христиан».
Разбираться в конфессиональных тонкостях разных направлений иудаизма под силу только знатоку. Зато методы работы ХаБаДа не могут не впечатлить всякого, кто хоть немного понимает в бизнесе. ХаБаД появился в СССР в конце перестройки и за 15 лет стал главной силой среди религиозных евреев. Больше половины всех раввинов России — любавичские хасиды. Секрет успеха ХаБаДа — в жесткой организации, активной образовательной работе и чрезвычайно эффективных способах сбора средств. Взять ту же синагогу на Бронной. Деньги приносят не только пышные свадьбы и праздники — а на их пышность и веселье уже привычно жалуются жители соседних домов, — деньги приносит даже традиционное чтение Торы. Обычно свитки читают самые уважаемые члены общины. Право быть «самым уважаемым» продается на аукционе. Ставка делается словом «хай», то есть «жизнь». В еврейском алфавите все буквы имеют числовое значение, и число «хай» — это 18. В нашем случае — долларов. В праздники сумма «жизней» может достигать нескольких тысяч. Но, конечно, одним чтением Торы не проживешь — важны хорошие спонсоры.
Корни финансового благополучия ХаБаДа скрыты глубоко под землей. Причем под землей Африки и Австралии. Главный спонсор мирового движения любавичских хасидов — австралийский магнат горнодобывающей промышленности Джозеф Гутник, а главный спонсор российского — его партнер по бизнесу Леви Леваев, владелец алмазных приисков в Анголе и председатель Федерации еврейских общин России (ФЕОР), основу которой как раз и составляют общины ХаБаДа. Впрочем, на радость экспертам в области мировой закулисы ангольские деньги замаячили и у конкурентов ФЕОРа из Конгресса еврейских общин и организаций России, председателем которого недавно стал ангольский гражданин и владелец «Московских новостей» Аркадий Гайдамак. Все вырученное и собранное вкладывается в развитие еврейства.
Стать настоящим евреем с ХаБаДом очень просто: на восьмой день жизни тебе сделают обрезание, потом тебя примут в детский сад, где ты будешь, как все дети, играть в игрушки, но вместо свечек на елке зажигать ханукальные огни. Потом школа для маленьких мальчиков — хедер. И просто хорошая школа, где детей научат любить математику, Пушкина, свой народ и любавичского рабби. Если не сильно приглядываться, почти как у иезуитов.
Про это и спрашиваю у раввина Ицхака Когана. Очень, говорю, вы похожи на миссионеров. Рабби, кажется, обижается. Мы что, говорит он, другие народы в иудаизм обращаем? Нет! Мы делаем евреев настоящими евреями. Вот ты еврей?
Я стою перед рабби весь в черном, со шнобелем на лице, вековой печалью в глазах и в кипе на макушке. Нет, честно говорю я. Я гой. И лютеранин. И мама у меня шикса.
«Ну тогда ты можешь пройти гийюр», — говорит рабби и теряет ко мне всяческий интерес. Он страшно занят: все время он проводит между больницей, где лежат раненые, и совещаниями в ГУВД — просит усилить охрану.

Николай Клименюк. ДОМ С ЗАВЕДЕНИЯМИ. «Большой Город», № 02 (151), 01.02.2006. Полная версия здесь

…Чуть дальше на Большой Бронной развернулось нешуточное строительство. Скромный симпатичный особнячок, где размещалась Любавическая синагога, забран ныне стеной из темного стекла, под наклонным углом нависшей над тротуаром. Человек, проходящий по этой улице, отражается на фасаде нового здания в виде безголового коротышки. Что хотели сказать этим решением проектировщики москвичам, понять трудно, но во всяком случае уважительного к нам отношения здесь не чувствуется. По бокам зеркального фасада - конструктивистские изыски, супрематистские плоскости, линии, закругления. Что опять же послужило основой для данной архитектурной идеи - Вавилонская башня или живопись Малевича, - судить не берусь. Но ясно одно: избранный вариант синагоги вызывающе не согласуется с традиционным обликом Москвы. С общественностью же в данном случае опять не посоветовались. Некто сказал: человек есть животное, ко всему привыкающее. Дескать, привыкнете и к этому зданию, как привыкли ко многому...

С. М. Казначеев. «КАКИЕ КАМНИ И КАКИЕ ЗДАНЬЯ!..» ЗАМЕТКИ МОСКОВСКОГО ОБЫВАТЕЛЯ. «Архитектура и строительство Москвы», 2004, № 5