Николай Малинин. Право на собственный стиль

Новый офис компании ABD блестяще иллюстрирует этот «парадокс Левянта». Абсолютно европейский, строгий, деловой, без единой финтифлюшки. Все устроено предельно прагматично: рецепшн, приемная, переговорные, за ними - мастерская. Большой светлый зал, создающий необходимую атмосферу общего дела, однако невысокие перегородки придают каждому рабочему месту нужную долю творческой приватности. Наверху - департамент проджект-менеджмента и кабинет президента.
Все вроде бы всерьез, но где находится офис? Это Ботанический сад Академии наук, ставший страшно популярным у творческой интеллигенции благодаря клубу «Огород». Клуб и офис Левянта находятся фактически в одном и том же здании. Которое и на здание-то не совсем похоже (а уж тем более - на роскошный дом страхового общества «Россия» на Сретенском бульваре, где ABD квартировало последние 10 лет): это изящная стеклянная коробочка, прикрытая патинированной медью.
Но помимо неожиданного места и необычного здания, есть одна странность и в интерьере. Когда поднимаешься наверх, к кабинету президента, ощущение солидности вроде бы должно нарастать. Но именно там, в кабинете, вдруг оказываешься в полной растерянности: куда, собственно, попал-то? Со всех сторон - стеклянные стены, от пола до потолка. В одну сторону - сад, в другую - сталинская застройка проспекта Мира, в третью - летняя терасса «Огорода». И лишь стена, смыкающаяся с соседним кабинетом прозрачна не вполне.
То есть, при наличии всех тех качеств офисного интерьера (которые составили славу компании в 90-е годы, когда она делала офисы для De Beers, British Airways и других крутых западных фирм), пространство мастерской несколько более небычно, чем того требует функция. И эти качества - неоднозначность, нестандартность, наличие некой отстраненности и легкой художественности - характерны вообще для стиля компании.
- Я против всяких жестких определений, - говорит Левянт, - они глубоко противны естеству. Нельзя ставить жирную точку в этом мире, сотканном из противоречий. Поэтому я всегда стараюсь размывать границы - при том что окружающим нестерпимо хочется провести жесткую линию.
Самой яркой работой по размыванию границ был оружейный магазин «Арсенал» на Пресненском валу, надолго ставший визитной карточкой ABD. В холодном синеватом воздухе висят хрустальные гробы-витрины, где, как спящие царевны, замерли ружья, которые, разбуженные чьим-нибудь поцелуем, в конце пьесы непременно выстрелят.
- Идея заключалась в соединении несоединимого: оружия - страшного, горячего, возбуждающего - и холодного пространства. Стекла висят, не касаясь пола, а электрический свет, идущий сверху, проявляет пятно на полу, и граница между человеком и оружием почти исчезает. Но не до конца. Само понятие границы здесь вообще поставлено под вопрос.
Потом были две «стеклянные» квартиры, где тема границы тоже звучала. Но если в первой - еще робко (прозрачными перегородками да большим количеством стекломебели), то во второй, на верхотуре нового дома на Ленинском проспекте, - уже на полную катушку. Под стеклянной крышей расположились каминная и открытая ветрам спальня, огороженная только стеклянной стеной. Отсюда на крышу ведет стеклянный же мостик, а подниматься на эту палубу-терассу надо по вполне хай-тековскому трапу. В общем, типология пентхауса тоже была размыта, а точнее - развита вглубь. Стекло и свет мощно вошли внутрь квартиры, превратив ее не просто в большое пространство, огороженное большими окнами, а в настоящий стеклянный мир.
Правда, на этом пути архитекторам пришлось вести широкомасштабную военную кампанию с автором дома Георгием Маиловым. Который, мало того, что заложил в планировку энное количество нелепостей, так еще и яростно сопротивлялся всем переделкам. Уверяя, например, что появление в несущей стене проема приведет к обрушению всего дома... А равно возражал против переноса батарей, дверей и устройству камина. Левянт, конечно, войну выиграл, но эта история оказалась последней каплей. Частных заказов мастерская больше не берет. Ну, если только для себя или для друзей.
Шаг этот не только естественный (компания развивается, масштабы заказов растут), но и знаменательный. Если в 90-е годы частный интерьер был единственной сферой, где архитектор имел свободу и мог позволить себе оттянуться, то сейчас это постепенно становится возможно и в других жанрах. Компания ABD впервые «вышла в город» пять лет назад, а сейчас у нее строится сразу шесть крупных городских объектов (офис «Даймлер-Крайслера» на Ленинградском проспекте, 3-й гуманитарный корпус МГУ, торговый центр «Европарк» на Рублевке, киноплекс на Профсоюзной улице, большие магазины на Октябрьском поле и в Черемушках). Но для того, чтобы позволить себе творческую свободу в этих жанрах, надо обладать определенным весом. Который Левянт решил набрать путем абсолютно оригинальным. В нашем отечестве, во всяком случае, по нему еще никто не ходил.
Архитектуру, как известно, делают трое: заказчик, архитектор и строитель. Голос архитектора у нас обычно последний. Если это, конечно, не директор «Моспроекта-2» или кто еще, приближенный к власти. Почему? Потому что профессия изводилась на протяжении 50 лет, потому что доверия к архитектору мало, да и сам он часто лажается или просто беспринципен. Хотя можно сказать еще проще: он не заказывает музыку, потому что не он платит. А пока в наших палестинах деньги решают все. Так что архитектор - третий лишний.
Что делать? Можно, конечно, воспитывать заказчиков (чем занимается добрая половина наших зодчих). Но это дело долгое и муторное. Но даже, если повезет с заказчиком, то все равно все испортит строитель. А если удастся прижать к ногтю его, то напартачат арендаторы. В общем, куда ни плюнь - кругом враги. Одолеть их всех архитектор не в силах. Поэтому Левянт нашел парадоксальный путь: самому перейти в их лагерь. Стать своим собственным врагом.
Подвигла его на это другая печальная история. Два года назад на Рублевском шоссе открылся торговый центр «Западный», построенный по проекту ABD. Место отличное, спроектирован молл был грамотно (первый этаж - супермаркет, второй - бутики, третий - развлекуха, плюс большой паркинг), а вот денег приносит мало. Почему? Потому что хозяин сделал все на редкость своеобразно: первый подземный этаж продал «Седьмому континенту», а третий - «Арбат-Престижу». В результате на второй этаж, который обычно приносит главный доход, народ не торопится. Разве что в туалет.
Хозяин, конечно, барин, но он видит ситуацию только с одной стороны. А единственный, кто знает все аспекты (потенциал места, какая функция как потянет, из чего построить и как организовать пространство) - это архитектор. Поэтому ему логично войти в процесс не тогда, когда все уже решено и отмерено, а гораздо раньше. И выйти из него - позже (или не выходить вовсе). Левянт пошел сразу по обоим путям, рассчитывая в перспективе свести все воедино.
Сначала у ABD появился партнер-девелопер. Благодаря чему на следующий круг (поиск инвестора) стало можно выходить не просто с участком, а с осмысленной программой: где, что и как. Но и инвестору, у которого, кроме денег, ничего нет, нужны гарантии, что тот проект, в который он вкладывается, не прогорит. Так возникает другая часть сценария: работа с брокерами, поиск арендаторов, создание имиджа здания. Всем ведь нужно объяснить в чем его преимущества, чем оно отличается от других и как что работает. Этим ABD занималось и раньше, когда делало корпоративные интерьеры. Клиент арендовал помещение, а бюро делало не только архитектуру, но и программу, функциональную схему, отрабатывало юридические проблемы, консультировало. Постепенно у компании сложилось еще одно направление деятельности: консультирование. Причем эта работа ведется не только на своих объектах, но и на чужих - например, в бизнес-центре «Новинский, 31». А для решения этих задач в компании недавно был создан департамент проджект-менеджмента.
В чем, собственно, ноу-хау Левянта? В том, что здание это не архитектура. Здание - это бизнес. А бизнес это процесс. Таким образом здание становится не трехмерным объектом, а четырехмерным. У него возникает категория времени. В чем это выражается? Дом, плохо придуманный или плохо спланированный, быстро умирает. Или в нем квартиры не продаются, или офисы не снимаются, или в этих квартирах не живут, или в эти бутики не ходят и т.д. И совсем другое дело, когда дом делается архитектором не «от картинки до стройки», а от «участка до эксплуатации».
- Как только ты оказываешься на стороне заказчика, категорически меняется мера твоей ответственности. Обычно ведь архитектор ничем ни за что не отвечает. Поэтому строят такое, на что смотреть больно, а сдать - просто невозможно. Мы же даем гарантию, что наш продукт экономически оправдан. А коли я на этой стороне, то я сам формирую задачу для себя как для архитектора.
Понятно, что хлопот у архитектора в таком статусе становится очень много. Остается ли место для собственно архитектуры? Но в том-то вся и хитрость, что только таким образом он получает подлинную свободу. В том числе и творческую. Если раньше инвестор диктовал, каким должен быть фасад и из чего его делать, то теперь архитектор получает решающий голос. Прямо как Заха Хадид или Питер Кук, Стивен Холл или Том Мэйн - все те, кто приезжал в Россию по приглашению Владислава Кирпичева, в чьи лекции и во вновь созданную архитектурную школу бюро ABD вложило немало средств. Со всеми этими звездами мировой архитектуры Борису Левянту удалось пообщаться лично.
- Заха Хадид обладает таким весом, что скажет: «Хочу так» - и так оно и будет. И никому не важно, сколько это стоит. Среди наших архитекторов таким весом обладает только номенклатура. Но я не хочу быть номенклатурным тяжеловесом. Я хочу быть тяжеловесом профессиональным. А путь тут только один - через стройку. Чем больше качественных и интересных объектов будет сделано, тем больше твой вес. Тем выше гарантия, что будут приниматься те решения, на которых ты настаиваешь. И не нужно будет никому объяснять, почему так.
Дальше встает вопрос: а какой будет та архитектура, куда будет вложена такая свобода? Понятно, что грамотной и качественной. Какими были Информационно-аналитический центр МГУ, интернет-кафе Netcity на Павелецкой или офисное здание в Большом Сухаревском переулке. Но в портфеле компании остались еще более эффектные проекты - такие, как горнолыжный комплекс в Сорочанах (эдакий деревянный неоконструктивизм), торговый центр на проспекте Вернадского (стальной красный кит), терминал «Шереметьево-3» (ярко-желтые груши, из которых выползают червяки трапов). Не приходится сомневаться в том, что на новом этапе два этих вектора (качество и красота) сойдутся наконец вместе.
Надо сказать, что никакого объединяющего стиля у этих вещей нет. Это абсолютно современная архитектура, вполне себе европейская, с явным привкусом хай-тека. Бетон, стекло, железо - но при этом постоянно скругляемые углы, а зачастую и яркий цвет облицовки. Разнообразие определяется тем, что в компании работает множество ярких архитекторов: Алла Феоктистова, Борис Стучебрюков и другие. А скольких мастеров Левянт у себя воспитал! Антон Надточий, Вера Бутко, Светлана Харитонова (сейчас они составляют костяк бюро «Атриум»), Наталия Сидорова и Даниил Лоренц (бюро «ДНК»), Юрий Сафронов (мастерская «Проектус»).
Пока же на Ленинградском проспекте строится офис компании «Даймлер Крайслер». В башне - офисы, а в стилобате будут демонстрироваться новые модели «мерседесов», причем - в крайне художественной обстановке: с песнями и плясками, с картинами и закусками. Оригинальная форма башни логично вырастает из плана, который являет собою треугольник со скругленными углами. Не превосходя по высоте соседей - стеклянные призмы аэровокзала - она явно затмевает их своей пластикой. Как ни странно, но такой элегантной формы в Москве еще не было. Была - во Франкфурте, это Commerzbank сэра Нормана Фостера. И если бы он не был так тосклив, то впору было бы примерить на Левянта роль «русского Фостера».
Объясняя, кстати, личные истоки своего хай-тека, Фостер говорит, что учился на летчика, и с тех пор любит небо и самолеты. И этот привкус мальчишеского постоянно прорывается у этого серьезного человека. Про Левянта тоже все говорят: «серьезный человек» - но приходит весна, он скидывает строгий костюм, влезает в кожаную куртку, садится на мотоцикл, выжимает 250 - и вперед.